Двадцать девять лет проработал я в спортивной фотографии, лишь изредка отвлекаясь на другие темы. А потом судьба распорядилась так, что я стал снимать политику. Таким образом, из одного мира я попал в другой, однако мое «спортивное прошлое» ничуть не помешало, наоборот, помогло, поскольку и в политике я стремился отыскать ту же «истину страстей», которую находил в спорте.
В Агентстве печати «Новости» (с 1991 года оно стало именоваться Российским информационным агентством «Новости») я прошел потрясающую школу. Люди, которые возглавляли там фотослужбу – Александр Ефремович Порожняков и Галина Николаевна Плеско, – интуитивно поняли суть настоящей фотографии и никогда и никого не заставляли угождать своими работами. Ну а мы, апээновские фотографы, должны были конкурировать с западными и как минимум не уступать им.
В спорте я всегда видел две стороны – черно-белую и цветную. Тренировки, пот, грязь – это его черно-белая грань, а турниры и чемпионаты, где все празднично и красиво, – цветная…
В спортивной съемке трудно придумать что-то новое, но я пытался это сделать. Любое движение проходит через ряд фаз, и некоторые настолько неожиданны и содержательны, что их вполне можно назвать своего рода психологическими откровениями. Поэтому иногда я пренебрегал мгновениями кульминации, когда, скажем, забивают гол, и снимал чуть раньше или чуть позже.
Поразительные фазы движения зафиксировал я во время матча на первенство мира по шахматам между Карповым и Каспаровым, который проходил в Москве, в Колонном зале Дома союзов. Фотографам тогда запрещалось снимать из зала во время партий, но я нашел способ обойти это требование. Я занимал такую позицию, что в зале находился только объектив, а сама камера была вне зала. Формально я ничего не нарушал, к тому же сотрудники охраны знали, что я личный фотограф Карпова, и шли мне навстречу.
У меня есть кадр, на котором мне удалось снять очень интересную сценку. В одной из решающих партий Карпов, сделав очередной ход, допустил явную ошибку, и Каспаров, который сразу все понял, засмеялся, загораживая рот рукой, чтобы Толя этого не видел…»
Дм. Донской (из книги «Мемуары фотографа Президента» Москва, 2010)